ВЕСТИ. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ, 1985, N 2

 

100-ЛЕТИЕ РАБОТЫ Ф. ЭНГЕЛЬСА «ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА»

 

В. А. Вазюлин

ПРОБЛЕМЫ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ В РАБОТЕ Ф. ЭНГЕЛЬСА «ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ. ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА»

 

В предлагаемой статье мы остановимся не, на всех проблемах ма­териалистического понимания истории, содержащихся в исключитель­но богатом по идейному содержанию сочинении Ф. Энгельса, а лишь. на тех из них, которые впервые выдвигаются в этой работе и до сих пор остаются открытыми.

В предисловии к первому изданию «Происхождения семьи, част­ной собственности и государства» Ф. Энгельс писал о цели своего труда: «Нижеследующие главы представляют собой в известной мере выполнение завещания. Не кто иной, как Карл Маркс собирался из­ложить результаты исследований Моргана в связи с данными своего — в известных пределах я могу сказать нашего — материалистического изучения истории и только таким образом выяснить все их значение. Ведь Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистическое понимание истории, открытое Марксом сорок лет тому назад, и, руко­водствуясь им, пришел, при сопоставлении варварства и цивилизации, в главных пунктах к тем же результатам, что и Маркс... Великая заслу­га Моргана состоит в том, что он открыл и восстановил в главных чертах эту доисторическую основу нашей писаной истории и в родо­вых связях североамериканских индейцев нашел ключ к важнейшим,. доселе неразрешимым загадкам древней греческой, римской и герман­ской истории»[1].

В действительности достигнутый Ф. Энгельсом результат превзо­шел по содержанию и значимости цель, скромно сформулированную им. Он не только резюмировал содержание эпохального труда Л. Г. Моргана «Древнее общество» и не просто .изложил его в связи с материалистическим пониманием истории. Ф. Энгельс привлек допол­нительный материал, использовал свои собственные исторические исследования и развил исторический материализм по ряду существен­ных вопросов.

Еще до знакомства с произведением Л. Г. Моргана «Древнее об­щество» в исследованиях К. Маркса и Ф. Энгельса все большую роль играет интерес к истории человечества, предшествовавшей капитализ­му, в том числе к древней истории. Это было обусловлено и новым этапом революционного движения, наступившим после Парижской коммуны, и внутренней логикой развития взглядов основоположников марксизма. Рабочее движение распространяется на сравнительно отсталые страны. Особое значение имел .переход к новому этапу рево­люционного движения в России. В ходе этого движения встали «до­просы о возможности применения марксистской теории к условиям России, об исторических судьбах России и особенно русской сельской общины. В том же направлении,— в направлении изучения докапиталистических формаций- вела и внутренняя логика дальнейшей работы К. Маркса над «Капиталом». Задача систематического выведе­ния, объяснения буржуазного государства из капиталистической эко­номики, при решении которой исследователь сталкивается с относительной самостоятельностью «сферы» государственной жизни, с необ­ходимостью уводила в глубь веков, вплоть до изучения возникновения государства, частной собственности и даже человеческого общества[2]. В 70—80-е годы К. Маркс интенсивно изучает литературу об общине, общинной собственности, о происхождении цивилизации и о перво­бытном состоянии человечества. Но уже и раньше в связи с исследо­ванием главным образом экономики капитализма К. Маркс обращался к изучению других общественно-экономических формаций преимущест­венно для того, чтобы выявить специфику капитализма, отличие его от предшествующего развития, при этом, естественно, немало внима­ния уделяя изучению общины, общинной собственности, первобытной истории. К. Маркс штудирует работы А. Хеерена, Ф. Бернье, Д. Кэмп-белла, Т. Рафлза, М. Уилскса, Р. Паттона, X. X. Банкрофта, А. Гакст-гаузена, Г. Л. Маурера, М. М. Ковалевского, Г. С. Мейна, Дж. Лебокка» Дж. Фира и др. В 70—80-е годы К. Маркс приходит к ряду новых важнейших выводов относительно начальных стадий общественно-ис­торического процесса.

Ф. Энгельс также глубоко интересовался этими вопросами, о чем свидетельствуют такие его произведения, как «Роль труда в процес­се превращения обезьяны в человека», «Марка», «К истории древних германцев», «Франкский период», содержавшие и оригинальный мате­риал, и оригинальные мысли. Но вплоть до выхода в свет в 1877 г. книги Л. Г. Моргана «Древнее общество» наука о первобытности еще не имела развитого характера. Л. Г. Морган первым создал целост­ную теорию этого этапа истории человечества, открыв род в качест­ве универсальной специфической формы первобытного общества. «Это вновь сделанное открытие первоначального рода, основанного на ма­теринском праве как стадий, предшествовавшей основанному на от­цовском праве роду культурных народов, — отмечал Ф. Энгельс, имеет для первобытной истории такое же значение, как теория разви­тия Дарвина для биологии и как теория прибавочной стоимости Маркса для политической экономии»[3].

К. Маркс первый в полной мере оценил историческое значение этого труда. Л. Г. Моргана. В 1880—1881 гг. он детально конспекти­рует книгу Л. Г. Моргана «Древнее общество». Ф. Энгельс, разбирая архив К- Маркса после его смерти, обнаруживает конспект книги Л.Г.Моргана.

Со времени написания и опубликования работы Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» прошло уже 100 лет. Она была написана с тщательнейшим учетом всех дости­жений современной Ф. Энгельсу исторической науки.

За прошедшие десятилетия историческая наука ушла далеко впе­ред. И как во всякой науке, в ней утверждались новые положения и устаревали некоторые ранее принятые. Известному переосмыслению подверглась и концепция первобытного общества Л. Г, Моргана, в особенности в той ее части, где речь идет о развитии семьи (из пяти ступеней развития семьи — кровнородственной, пуналуальной, пар­ной, патриархальной и моногамной — «первая оказалась плодом не­достоверной информации, а вторая — лишь частным случаем, но от­нюдь не самостоятельным этапом»[4]). Соответственно устарели и не­которые положения труда Ф. Энгельса. Однако основное содержание работы Ф. Энгельса не только не устарело, но значение ее возросло. Таковы разделы о моногамии, о происхождении частной собственно­сти и государства, таковы и основополагающие идеи об определяю­щем моменте в истории, высказанные в предисловии к первому из­данию.

Возрастание исторического значения «Происхождения семьи, част­ной собственности и государства» связано прежде всего со следующи­ми обстоятельствами.

Во-первых. Построение нового, коммунистического общества с не­обходимостью усиливает потребность в изучении первобытного обще­ства, его разложения и перехода к классовому обществу, ибо коммунизм есть отрицание отрицания старого общества и, следовательно, такое развитие, которое есть как бы «возвращение» к исходному пунк­ту. Изучение процесса устранения частной собственности, развития общественной собственности, превращения общества в бесклассовое, «судьбы» государства и семьи по мере продвижения к коммунизму — все это с необходимостью предполагает исследование общинной собст­венности, возникновения частной собственности, семьи (особенно ее моногамной формы) и государства. «Самое надежное в вопросе об­щественной науки и необходимое для того, чтобы действительно при­обрести навык подходить правильно к этому вопросу и не дать зате­ряться в массе мелочей или громадном разнообразии борющихся мне­ний, —самое важное, чтобы подойти к этому вопросу с точки зрения .научной, это — не забывать основной исторической связи, смотреть да каждый вопрос с точки зрения Того, как известное явление в исто­рии возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление про­ходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная: вещь стала теперь»[5].

Предвидение будущего развития зрелого социализма, построения высшей фазы нового общества с неизбежностью предполагает творче­ское освоение трудов классиков марксизма-ленинизма, в том числе и «Происхождения семьи, частной собственности и государства», в связи с фактами современной действительности.

Во-вторых. За период, прошедший со времени написания работы

Ф. Энгельса, значительно выросло освободительное и революционное движение. К самостоятельной современной жизни пробудились и про­буждаются также и многие народы, еще недавно находившиеся (или находящиеся) на различных ступенях разложения первобытнообщинного строя.

В-третьих. Попытки представить мир частной собственности с не­избежным для него государственным принуждением естественной формой всякого человеческого общежития отнюдь не оставлены идеологами капитализма. Такого рода попытки стали лишь в общем и це­лом более изощренными, резко возросли усилия и средства, затрачи­ваемые на них. В условиях обострения идейно-теоретической борьбы творческое использование ясного, четкого решения вопросов о харак­тере моногамной семьи, о происхождении частной собственности и государства имеет неоценимое значение для пропаганды и развития марксистской теории.

Один из центральных вопросов в работе Ф. Энгельса «Происхож­дение семьи, частной собственности и государства» и в марксистской теории в целом — вопрос о производстве и воспроизводстве непосред­ственной жизни и роли этого производства и воспроизводства в жизни общества.

Краткая характеристика видов производства и воспроизводства непосредственной жизни, данная Ф. Энгельсом в предисловии к пер­вому изданию его работы и реализованная в самой работе, не раз квалифицировалась врагами марксизма как отступление от марксизма. По-разному она истолковывалась и истолковывается марксистами. Неадекватные трактовки сохраняются до сих пор. Между тем речь идет об одной из весьма важных проблем исторического материализ­ма. Думается, что этот вопрос нуждается в дальнейшем обсуждении.

Приведем краткую характеристику полностью, поскольку это су­щественно важно для нашего последующего изложения и, в частно­сти, для доказательства того, что в ней резюмируются воззрения Ф. Энгельса, развернутые в тексте самой работы, и, следовательно, во. взглядах Ф. Энгельса занимают отнюдь не периферийное положение. «Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и воспроизводст­во непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двояко­го рода. С одной стороны — производство средств к жизни: предме­тов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой— производство самого человека, продолжение рода. Общест­венные порядки, при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны, обусловливаются обоими видами про­изводства: ступенью развития, с одной стороны — труда, с другой — семьи. Чем меньше развит труд, чем более ограничено количество его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее про­является зависимость общественного строя от родовых связей. Меж­ду тем в рамках этой, основанной на родовых связях, структуры об­щества все больше и больше развивается производительность труда, а вместе с ней — частная собственность и обмен, имущественные раз­личия, возможность пользоваться чужой рабочей силой и тем самым основа классовых противоречий: новые социальные элементы, которые в течение поколений стараются приспособить старый общественный строй к новым условиям, пока, наконец, несовместимость того и дру­гого не приводит к полному перевороту. Старое общество, покоящееся на родовых объединениях, взрывается в результате столкновения ново- образовавшихся общественных классов; его место заступает новое об­щество, организованное в государство, низшими звеньями которого» являются уже не родовые, а территориальные объединения, — обще­ство, в котором семейный строй полностью подчинен отношениям соб­ственности и в котором отныне свободно развертываются классовые противоречия и классовая борьба, составляющие содержание всей писаной истории вплоть до нашего времени»[6].

Если сопоставить это место из предисловия к первому изданию работы Ф. Энгельса с самой работой, то станет ясно, что его структу­ра и структура работы в основных чертах совпадают. В первой главе Ф. Энгельс рассматривает развитие способа производства средств к жизни, во второй — производство самого человека, развитии семьи, образование рода, в последующих главах он пишет о структуре об­щества, основанной на родовых связях, беря типичные примеры тако­го общества, и прослеживает разложение родового и образование классового общества.

Таким образом, вся работа построена на основе принятия идеи о двух видах производства. Более того, эта идея имеется как в ранних, так и в зрелых трудах К. Маркса и Ф. Энгельса. Еще в рукописи, написанной летом 1843 г. и посвященной критике гегелевской филосо­фии права, К. Маркс рассматривает отношение системы частного ин­тереса (семьи и гражданского общества) и системы всеобщего инте­реса (государства), понимая семью как естественный, а гражданское общество как искусственный базис государства. В «Немецкой идеоло­гии» К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивают: «Итак, производство жиз­ни — как собственной, посредством труда, так и чужой, посредством рождения— появляется сразу в качестве двоякого отношения: с од­ной стороны, в качестве естественного, а с другой — в качестве об­щественного отношения, общественного в том смысле, что имеется в виду сотрудничество многих индивидов, безразлично при каких усло­виях, каким образом и для какой цели»[7].

Следовательно, положение о двояком отношении производства жизни, о двух видах производства непосредственной жизни выражало л взгляд К. Маркса. К. Маркс и Ф. Энгельс придавали этому положению весьма важное значение.

В. И. Ленин критиковал народника Михайловского, который трак­товал материализм К. Маркса и Ф. Энгельса как сугубо экономиче­ский и упрекал Ф. Энгельса в отступлении от этих взглядов, поскольку последний признавал в качестве определяющего момента истории не только производство средств к жизни, но и производство самого че­ловека. В. И. Ленин писал по этому поводу: «Но где читали Вы у Маркса или Энгельса, чтобы они говорили непременно об экономиче­ском материализме? Характеризуя свое миросозерцание, они называли его просто материализмом. Их основная идея... состояла в том, что общественные отношения делятся на материальные и идеологические. Последние представляют собой лишь надстройку над первыми, скла­дывающимися помимо волн и сознания человека, как (результат) форма деятельности человека, направленной на поддержание его существования... Что же, уж не думает ли г. Михайловский, что отношения по детопроизводству принадлежат к отношениям идеологическим?»[8]

Следует заметить, что важнейшее положение К. Маркса и Ф. Эн­гельса о двух видах производства непосредственной жизни почти не реализуется в работах современных философов-марксистов по истори­ческому материализму. Более того, некоторые авторы, специально ис­следующие материалистическое понимание истории в «Немецкой идео­логии», полностью обходят вопрос о том, что К. Маркс и Ф. Энгельс, когда говорят о производстве, имеют в виду производство жизни в двояком отношении.

В приведенной характеристике Ф. Энгельсом двух видов произ­водства содержится также идея об изменении отношения этих видов по мере развития общества. Эта идея по-разному интерпретируется в советской философской литературе. В частности, в ней высказывает­ся мнение, что первобытнообщинная формация не есть общественно-экономическая формация. Для обоснования этого мнения его сторонники пытаются опереться на работу ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Родственна такому взгляду и позиция известного советского исследователя воззрений К. Маркса и Ф. Энгельса Г. А. Багатурия. Справедливо выделяя идею Ф. Энгельса об изменении отношения двух видов производства как самую важную новую идею предисловия, он полагает, что «Энгельс как бы применяет принцип историзма к самому материалистическому пониманию истории»[9]. В применении принципа историзма к материа­листическому пониманию истории Г. А. Багатурия видит, по сути де­ла, самый существенный шаг вперед в развитии Ф. Энгельсом в 70— 90-е годы исторического материализма.

Не может быть сомнений в том, что принцип историзма приме­ним -и к материалистическому пониманию истории, что Ф. Энгельс в. предисловии к первому изданию своего труда высказывает эту идею. Сомнения вызывает тот смысл, который Г. А. Багатурия вкладывает в нее. «В работах Энгельса… — пишет он, — постепенно складывает­ся и развивается мысль об историческом характере материального производства, производства жизненных средств. Выясняется, что ма­териальное производство не всегда играло роль главного определяю­щего фактора человеческого общества... К пониманию структуры об­щества, его определяющего фактора, теперь применяется принцип ис­торизма. В этом отношении развитие материалистического понимания истории классически демонстрирует действие универсального диалек­тического закона перехода количества в качество в сфере познания. Сначала определяется некоторая закономерность (в данном случае определяющая роль производства), а затем в ходе дальнейшего более глубокого познания выясняются те пределы, в которых эта закономер­ность действует»[10].

Во-первых, под «материальным производством» и под «производ­ством» здесь подразумевается только производство средств к жизни. Между тем под «материальным производством» и «производством» Ф. Энгельс имеет в виду не только производство средств к жизни, но и производство самого человека.

По-видимому, сработал стереотип. В современной философской и экономической литературе под «материальным производством» и «про­изводством» имеется в виду только производство средств к жизни. И это не случайное словоупотребление, оно выражает состояние ис­следований производства, материального производства.

Во-вторых, Г. А. Багатурия полагает, что в первобытнообщинной формации производство средств к жизни, труд не играли определяю­щей роли в жизни общества, и думает, что эта мысль, безусловно» содержится в предисловии к первому изданию, а значит и в самой работе Ф. Энгельса.

На самом деле, по нашему мнению, все не так просто. Действи­тельно, Ф. Энгельс относит к производству самого человека продол­жение рода, семью; родовые связи он рассматривает как связи, обус­ловленные производством самого человека, а структуру первобытного общества — как основанную на родовых связях. Более того, развитие форм семьи вплоть до моногамии он объясняет вслед за Л. Г. Морга­ном действием естественного отбора, которое, согласно Ф. Энгельсу,. заканчивается с образованием парной семьи. Ф. Энгельс выводит род из группового брака, высшей формой которого он считает пуналуальную семью, а австралийскую систему брачных классов — первона­чальной его формой. «Непосредственно из пуналуальной семьи, по-видимому, возник в громадном большинстве случаев институт рода. Правда, исходным моментом для него могла служить также и австра­лийская система брачных классов...»[11] Переход от парной семьи к моногамии Ф. Энгельс объясняет экономическими причинами. Моно­гамная форма семьи становится господствующей формой с наступле­нием цивилизации. «Моногамия возникла вследствие сосредоточения больших богатств в одних руках, — притом в руках мужчины, — и из потребности передать эти богатства по наследству детям именно этого мужчины, а не кого-либо другого»[12].

Все это говорит как будто в пользу того мнения, что Ф. Энгельс не считал определяющим в жизни первобытного общества производ­ство средств к жизни, труд. Для подтверждения такой позиции при­водят и слова Ф. Энгельса из письма К. Марксу от 8 декабря 1882 г.: «Чтобы наконец полностью уяснить себе параллель между германца­ми Тацита и американскими краснокожими, я сделал небольшие вы­держки из первого тома твоего Банкрофта. Сходство, действительно, тем более поразительно, что способ производства так различен — здесь рыболовство и охота без скотоводства и земледелия, там коче­вое скотоводство, переходящее в земледелие. Это как раз доказывает, что на данной ступени способ производства играет не столь решающую роль, как степень распада старых кровных связей и старой взаимной общности полов (sexus) у племени. Иначе тлинкиты в бывшей русской Америке не могли бы быть чистой копией германцев, и, пожалуй, в еще большей мере, чем твои ирокезы»[13]. Вряд ли отсюда можно сде­лать только тот вывод; что Ф. Энгельс отрицал решающую роль спо­соба производства (здесь под способом производства подразумевается способ производства средств к жизни) и утверждал решающую роль родовых связей и взаимной общности полов в первобытном обществе.

На наш взгляд, Ф. Энгельс выражает несколько иную мысль, сви­детельствующую о том, что он видел сложности проблемы: способ производства средств к жизни играет у тех племен и народов, о кото­рых он говорит,  р е ш а ю щ у ю  роль,  н о  н е  с т о л ь  р е ш а ю щ у ю  «как степень распада старых кровных связей и старой взаимной общ­ности полов».

Кроме того, Ф. Энгельс и саму работу начинает с рассмотрения развития способа производства средств к жизни («I. Доисторические ступени культуры»), а отнюдь не с семьи. В заключительной части вто­рой главы, посвященной семье, Ф. Энгельс пишет о соответствии форм семьи стадиям развития человечества, подразумевая под этими стадиями развитие производства средств к жизни, а не наоборот; не о со­ответствии стадий развития производства средств к жизни формам семьи. «Итак, мы имеем три главные формы брака, в общем и целом соответствующие трем главным стадиям развития человечества. Ди­кости соответствует групповой брак, варварству — парный брак, ци­вилизации — моногамия...»[14].

Да и как можно было бы совместить представления о решающей роли только производства самого человека в первобытном обществе с идеями написанной им, вероятно, в июне 1876 г. статьи «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», где труд рассматривается как решающий фактор уже в более раннем процессе — процес­се превращения обезьяны в человека?!

В чем же заключалась основная трудность рассмотрения перво­бытного общества? Морган открыл род как универсальную ячейку это­го общества. Изложение его открытия с позиций материалистического понимания истории необходимо предполагало соотнесение родовых связей с ролью труда, способа производства средств к жизни с ролью экономики в жизни общества.

В то же время развитие форм семьи (до парной семьи включи­тельно) объяснялось в тогдашней науке действием естественного от­бора, т. е. биологического фактора, а род — как возникающий из той формы семьи, которая образовалась под действием биологического фактора.

При таком соответствовавшем уровню развития исторической на­уки того времени понимании процесса развития семьи оказывалось, что, с одной стороны, семейные (вплоть до моногамии) и родовые связи, а с другой стороны, связи, выраставшие в процессе производст­ва средств к жизни и на основе этого процесса, выступали как рядоположные, не связанные друг с другом: одни как по сути биологиче­ские, другие как экономические и порожденные экономикой. Родовые связи  п р и  э т о м   п о н и м а н и и  р а з в и т и я  ф о р м  с е м ь и  (включая парную семью) неизбежно — если быть последователь­ным — должны были представляться в отрыве от трудовых, экономи­ческих связей, от связей, возникающих в процессе производства средств к жизни и на основе этого производства.

Ф. Энгельс, естественно, опирался на уровень развития конкрет­ных наук своего времени и соответственно воспринял объяснение раз­вития форм семьи (до моногамии) биологическим фактором — естест­венным отбором. И вместе с тем он проявил гениальную интуицию, остро почувствовал сложность проблемы. Это сказалось' в том, что Ф. Энгельс, выделив два вида производства, отвлекся от специального рассмотрения их внутренней связи. В то же время он не свел произ­водство самого человека к сугубо биологическим связям, о чем свиде­тельствует, например, исследование им моногамии. Возникновение и развитие последней Ф. Энгельс объясняет развитием способа произ­водства средств к жизни. Родовые связи он трактует не только как биологические, но и как социальные.

В настоящее время в науке о первобытном обществе господствует взгляд на то, что «биологическая» теория возникновения экзогамия, рода недостаточно обоснована. «Разрабатывая сложную проблему про­исхождения экзогамии, советские ученые стремятся найти внутреннюю взаимосвязь между этой формой регулирования половых отношений и всем ходом развития производственной деятельности первобытных человеческих коллективов»[15].

Большинство советских исследователей, по существу, объясняют возникновение экзогамии и родового строя, говоря языком Ф. Энгельса, только «развитием производства средств к жизни». Критика «биологи­ческой» теории экзогамных запретов недостаточно убедительна. И верно пишут А. И. Першиц, А. Л. Монгайт, В. П. Алексеев: «Проблема воз­никновения экзогамии и родового строя остается открытой»[16]. Следо­вательно, остается открытой проблема соотношения двух видов произ­водства — производства средств к жизни и производства самой жизни применительно к истории первобытности. Совершенно недостаточно разработан вопрос о соотношении того и другого производства и в со временной литературе по историческому материализму.

Если в той части труда Ф. Энгельса «Происхождение семьи, част­ной собственности и государства», где рассматривается собственно пер­вобытное общество, мы находим важные проблемы, которые и до сих пор остаются открытыми, то несколько иначе обстоит дело с той час­тью, в которой речь идет о разложении первобытного строя и переходе к классовому обществу. Глубокий анализ Ф. Энгельсом этих, периодов истории человечества в своих основных чертах сохраняет значение до сих пор. Здесь содержатся классически ясные и точные решения многих вопросов.

Энгельсовское исследование моногамии, ее развития не только раскрывает сущность современной семьи, но и позволяет строго научно предвидеть ее будущее.

Учение о происхождении, специфике и судьбе государства, содер­жащееся в работе Ф. Энгельса, играло и продолжает играть важней­шую роль в идеологической борьбе, в развитии теоретических основ коммунистического и рабочего движения. В. И. Ленин в лекции «О го­сударстве», отмечая, что «едва ли найдется другой вопрос, столь запу­танный умышленно и неумышленно представителями буржуазной нау­ки, философии, юриспруденции, политической экономии и публицисти­ки, как вопрос о государстве»[17], и указывая, что самое надежное для того, чтобы верно ориентироваться в этом вопросе,—подойти к нему исторически, с точки зрения развития, рекомендовал в связи с этим изучать именно труд Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной соб­ственности и государства»[18].

Без дальнейшего творческого освоения этого произведения Ф. Эн­гельса в связи с фактами и тенденциями развития современной истории человечества невозможно развитие марксистских воззрений на семью, собственность и государство.



[1] Маркс К.,  Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 25-26

[2] 0 внутренней логике исследований К. Марксом капитализма,.: стимулировав­шей переход К. Маркса к специальному изучению докапиталистических формаций, см.: Вазюлин В. А. Вопросы теории общественно-экономических формаций в тру­дах К. Маркса (исторический аспект). — Вести. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1983, № 2.

[3] Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 223.

[4] История первобытного общества. Общие вопросы. Проблемы   социогенеза, Отв. редактор Ю. В. Бромлей. М., 1983, с. 125—126.

[5] Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 67.

[6] Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 21, с. 25—26.

[7] Там же, т. 3, с. 28.

[8] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 1, с. 149—150.

[9] Багатурия Г. А. Формирование и развитие материалистического понима­ния истории. — В кн.: Маркс — историк. М., 1968, с. 165.

[10] Там же, с. 168.

[11] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21;с. 45—46.

[12] Там же, с. 78.

[13] Там же, т. 35, с. 103.

[14] Там же, т.. 21,с. 77.

[15] Першиц А. И., Монгайт А. Л., Алексеев В. П. .История первобыт­ного общества. М., 1962. с. 77.

[16] Там же, с. 79.

[17] Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 35, с. 66.

[18] Там же. с. 67.